Автор Владимир Рекшан Группа “Санкт-Петербург”
«Тельняшка в стиле рок». У микрофона Владимир Рекшан, человек, житель земного шара, прописанный возле Балтийского моря в городе Санкт-Петербург. По традиции, сперва несколько строк про тельняшку, тельник. Как это ни странно, но морское начальство первоначально не одобряло ношение тельников. Отношение к тельняшке изменилось только в середине XIX века, когда в моду вошел голландский морской костюм. Он состоял из короткого бушлата, синей фланелевой куртки с глубоким вырезом на груди, тельняшки и расклешенных черных брюк. С 1852 года на тельняшке моряков Франции имелась 21 полоса – по количеству крупных побед Наполеона. У моряков Соединенного королевства Нидерландов число полос на тельняшке равно 12 – по числу ребер. На данный момент тельняшка – это скорее отличительная черта костюма российских моряков. Но об этом в следующей передаче.
А теперь про Ринго Старра. Не вообще про Ринго Старра, а про Ринго в России, а точнее в Санкт-Петербурге, таким образом мы отдаем дань битломанам.
Каждой эпохе соответствует свой тип молодого горожанина. Начало 1980-х годов в советском Ленинграде породило образ интеллектуала-весельчака, бражника, компанейского парня. Прогрессивная общественность маргинальной направленности продолжала толпиться в кафе «Сайгон» на углу Владимирского и Невского проспекта. С появлением ленинградского рок-клуба процент меломанов в данной тусовке значительно увеличился. А какие там начали появляться типажи. Среди них достойное место занимал Вова Сорокин. Это был миловидный бойфренд разных прохожих девушек. Он просто радовался бытию, но мог и усилить радость с помощью сухих вин. Он явно вносил позитив в отчасти депрессивную атмосферу «Сайгона». Я частенько якшался с Сорокиным, отличавшемся эрудицией и бойкой речью.
С осени 1985 мне пришлось жить в лесной избушке на курьих ножках за Теревками, если задерживался в городе и опаздывал на пригородный поезд, то я был вынужден проситься на ночевку к друзьям собутыльникам. В один из вечеров таким другом оказался Сорокин. Мы, понятное дело, весь вечер выпивали, Вова долго терзал меня, таская по синим сырым улицам. Ему все не хотелось домой в Купчино, где его ждали тихая жена и дитятко. Вова все звонил каким-то девушкам, напрашивался в гости. Его отбривали, он звонил другим и снова получав отказ. Устав от вина и болтаний я взял инициативу в свои руки. «Значится так, – обратился к товарищу с настойчивым предложением, – знаю одну молодую женщину, которая примет нас. Только по определенным обстоятельствам я не могу звонить сам. Наберу нумер и ты скажешь, что со мной».
«А как зовут человечину? – обрадовался Сорокин». «Ее зовут Таня». Мы стояли в телефонной будке, я набрал номер и протянул товарищу трубку, на том конце ответили. Сорокин с новым энтузиазмом стал кадрить женский голос и напрашиваться в гости. Таня кричала: «Вам когда-нибудь выпадал случай счастья бывать в объятьях человека?». Тут речь Вовы прервалась. Мне пришлось совершить мотивированную подлость, и она сработала. Тихую жену Вовы звали Таня, я набрал его домашний номер. Таня, поняв, что ее кадрят по ошибке, хоть и тихо, но безапеляционно заявила в приказном тоне: «Или ты приедешь, можешь с Рикшаном, через полчаса, или я не открою дверь никогда». Мы приехали, и я наконец заснул по-человечьи. Куда нас с Сорокиным только ни заносило, давно это было, очень давно. Когда я вовсю пел квартирники, а в них как правило песню про пионерский лагерь.
Последний период советского государства породил множественное количество персонажей подобных Сорокину. Просто наш герой являлся одним из ярчайших, типологически значимых. Потом время резко изменилось. То, что первоначально казалось частью богемного карнавала, для многих обернулось болезнью. С Владимиром я периодически встречался, он выглядел неважно, но напоследок подарил мне историю, в которой скрыт особый философский смысл.
Как-то в начале нулевых Вова вышел на улицу имени поэта Маяковского и направился в сторону улицы поэта Жуковского. Рядом семенила афганская борзая Сорокина, которая то писала под пыльными деревцами, то какала. У стены напротив описанного борзой деревца стоял низенький господин в темных очках. На господине был летний костюм хорошего покроя и мокасины. Несколько пообтертая шевелюра что-то такое Сорокину говорила. Он вспомнил о клубе «Ливерпуль», находившемся через дом на углу и картинку над входом – копию обложки с раннего альбома Битлз. Ну да, мрачно подумал бывший бойфренд, опять битломан фанатик отирается.
Сорокин еще не пил даже пива и душа томилась сомнениями. Проходя мимо господина, Сорокин хлопнул стоявшего по плечу и с веселой угрозой проговорил: «Под Ринго Старра канаешь, битломан хренов». Битломан лишь застенчиво улыбнулся. Свернув за угол на улицу имени поэта Жуковского, Вова обнаружил возбужденную группу мужчин и женщин, несколько телекамер и Мерседесов. «Елки-моталки, – вскрикнул он, – это же Ринго Старр и есть». Действительно, Ринго приехал в Санкт-Петербург с группой «All Stars» и вечером давал концерт в «Октябрьском». Бедный битл оторвался от толпы промоутеров и телевизионщиков, чтобы перед пресс-конференцией без присмотра поглядеть на Россию, но его и здесь подловили…
Это был Владимир Рекшан с программой «Тельняшка в стиле рок». Просто так вы теперь от меня не отделаетесь, до скорой встречи!
